Правдива ли искренность?
Когда я искренне делюсь с другим человеком своими переживаниями и мыслями в связи с какой-нибудь проблемой, означает ли это, что я при этом и правдив?
Например, я говорю о том, как у меня не получается что-то сделать (написать статью, подготовить программу, прочитать книгу и т.д.) - о том, как мне сложно, и как я страдаю от этого. Это искренне, но правдиво ли?
С одной стороны, конечно, - ведь это «моя правда» - так я ее переживаю (чувствую, воспринимаю и т.д.) - и я про нее открыто говорю. Значит, я правдив?
Но с другой стороны, о какой «правде» мы говорим, когда человек погружен в свои переживания, точнее сказать - его переживания пережёвывают его самого. И тогда искренность - это про выражение «правды» захватчика. В виде эмоции, реакции, субъективного (не путать с «субъектным») представления. Разве правдив тот, кто в порыве гнева (аффекта) вываливает кучу грязи на своих близких? Он искренен, но правдив ли? Точнее, чью «правду» он выражает? Свою - как субъекта, или «свою» как реакции?
Но что значит: «правда субъекта»? Возьмем мой пример, где я жалуюсь на свои неудачи в работе. Я искренне жалуюсь, и искренне делюсь своими переживаниями, но я не правдив. Потому что я реализую «логику» реакции, переживания, но не логику деятельности, которой служу. Я зациклен на своих эмоциях и переживаниях, я страдаю. И это так заманчиво. Ведь искренне страдать - это тебе не преодолевать препятствия и свою инерцию. Отдаться потоку - так модно и похвально. И хвастаться этим.
Но правда субъекта ведь в другом. Она в данном примере - в самом Деле, которому служишь. В заботе не о себе, но о некоторой «наруже», в которую ты веришь. И тогда правдивый (и честный) разговор будет не столь приятный и уютный. Это холодное вскрытие эгоцентричности ума и отстранение страстей от управления. И кажется, что без Другого это практически невозможно. Не искреннего Другого, но правдивого.
Обязательно возникает еще один вопрос: искренность и правдивость - две вещи (не)совместные? Ну ведь не так уж плоха искренность сама по себе, но только тем, когда подчиняет себе правду. Наверное, напишу отдельно про это. Кстати, буду признателен, если пошлете сигналы - интересно - не-интересно, писать - не писать.
А пока, на мой взгляд, классический и классный пример правдивой (и обличающей) речи. И пример попытки удержания субъектности:
«Смотрите же, с какой грязью вы меня смешали.
Вы собираетесь играть на мне.
Вы приписываете себе знание моих клапанов.
Вы уверены, что выжмете из меня голос моей тайны.
Вы воображаете, будто все мои ноты снизу доверху вам открыты.
А эта маленькая вещица нарочно приспособлена для игры, у нее чудный тон, и тем не менее вы не можете заставить ее говорить.
Что ж вы думаете, со мной это легче, чем с флейтой?
Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя.»
Это мой отклик на пост Оскара Бренифье «Искренность» (Sincerity) - ссылка в первом комментарии.
